Международная ассоциация легкоатлетических федераций (ИААФ) официальным письмом объявляет о временном отстранении от участия в соревнованиях Елены Соболевой (800, 1500 м), Светланы Черкасовой, Юлии Чиженко, Татьяны Томашевой (все - 1500 м), Ольги Егоровой (1500, 3000, 5000 м), Дарьи Пищальниковой (диск), Гульфии Ханафеевой (молот). Причина - несовпадение ДНК в двух пробах, взятых с разницей в три месяца. Кто, когда и с какой целью их подменил - неизвестно. Ни в одной из проб допинга обнаружено не было.

20 октября 2008 г.
Президиум ВФЛА дисквалифицировал каждую из спортсменок на два года. Срок для Дарьи Пищальниковой начался с 10 апреля, для Елены Соболевой и Светланы Черкасовой - с 26 апреля, для Юлии Фоменко - с 27 апреля, для Гульфии Ханафеевой - с 9 мая, для Татьяны Томашовой - с 23 мая 2007 года.

27 ноября 2008 г.
ИААФ подает апелляции в спортивный арбитражный суд в Лозанне (CAS), требуя оспорить срок и момент начала дисквалификации. Вместо двух лет с момента совершения нарушения - апреля-мая 2007 года - ИААФ требует дисквалифицировать спортсменок на четыре года с момента отстранения от соревнований - с июля 2008 года.

В начале апреля спортивный арбитражный суд в Лозанне приступит к рассмотрению дела семи российских легкоатлеток, лишенных путевок на пекинскую Олимпиаду. Напомним, спортсменок обвинили тогда в подмене допинг-проб.

С одной из девушек, чемпионкой мира Еленой Соболевой, встретился наш корреспондент.

В легкоатлетическом манеже ЦСКА меня встретила милая, улыбчивая девушка. Совсем не похожая на чемпионку, потерявшую мечту...

- По вам, Елена, не скажешь, что сильно расстроены...
- Мне это все знакомые говорят. Знали бы, что бывает по вечерам, когда не знаю, куда себя деть... Я не привыкла демонстрировать эмоции на людях. От моих рыданий в камеру ничего не изменится. Когда нам два года дисквалификации объявили, ребенок - мы так Дашку Пищальникову зовем - плакала так, что мы не знали, как ее успокоить. А я - реалистка. И сразу поняла: ситуация безвыходная.

КАК У НИХ БРАЛИ ПРОБЫ
- Вы можете откровенно рассказать: при каких обстоятельствах сдавали те злосчастные пробы?

- Первую у меня взяли 26 апреля 2007 года в Жуковском. Контроль ничем не отличался от остальных... Пришли офицеры - мужчина и женщина, они всегда приходят вдвоем, показали удостоверение и сказали, что мне надо сдать анализ на допинг.

Они были русские, аккредитованные в IDTM (шведская компания, берущая пробы по всей России в различных видах спорта. - Прим. ред.). У них был спецбланк - туда записали все мои данные. Имя, фамилию, телефон, паспортные данные, какие дистанции бегаю. Потом они ждали, пока я буду готова сдать контроль. Все время офицеры находились со мной. Когда я сказала, что готова, женщина пошла со мной в туалет, зашла в кабинку, и под ее контролем я заполнила баночку. Потом я выбрала контейнеры - на выбор предлагается несколько одинаковых белых пластиковых емкостей. И мы разлили жидкость в две бутылочки - пробы "А" и "Б". Потом закрыли их до щелчка.

После этого офицеры записали номер пробы в бумагу, мы все расписались. Там есть место, где обе стороны могут оставить комментарий. Они могли бы написать, например, "человек замешкался". Но в моей бумаге комментариев допинг-офицеров нет. То есть все прошло по правилам.

- Куда офицеры убрали пробирки?
- Я не смотрела, если честно. В сумку, наверное. Потом они переправили пробу в аккредитованную ИААФ лабораторию. Неизвестно, в какую именно, - для спортсменов эта информация закрыта.

- Теперь переходим ко второй пробе...
- Ее брали на чемпионате мира в Осаке 2 сентября. В тот день был финал, и процедура проходила в рамках послесоревновательного контроля. Она ничем не отличалась от той, что я уже описала. Разница лишь в том, что я сама должна была в течение часа явиться для сдачи пробы. Комментариев в тот раз офицеры тоже не оставили.

- А в результате первая и вторая пробы не совпали. Как их теоретически можно подменить?
- Открыть баночки и перелить жидкость. Но для этого надо договариваться с офицерами. Еще возможна неразбериха в лаборатории. Да и мало ли что могло случиться с пробами, пока их перевозили...

КАК ИХ СУДИЛИ
- Как вы можете доказать свою невиновность?

- Я не знаю. У меня есть бумаги, которые подтверждают: допинг-офицеры принимали пробы и нарушений не было. По нашей информации, пробы пришли в лабораторию ДНК в ноябре-декабре 2007 года. Где они бегали-прыгали восемь месяцев после этого и что за это время с ними произошло - не знаю. И вряд ли мне кто-то об этом расскажет. Когда нас только обвинили, я долго разговаривала с Валентином Васильевичем Балахничевым, президентом Всероссийской федерации легкой атлетики (ВФЛА). И уже тогда понимала, что ситуация безвыходная: доказать невиновность невозможно...

- Президиум родной федерации два года вам прописал...
- Это было для нашей семерки непонятно. Мы из-за этого ругались не раз. Девчонки мне говорят: "Зачем ты его защищаешь?". А я им: "А вы бы на месте Балахничева что сделали? Вы думаете, мне не обидно? Да я лучше вас всех была готова!". У тех, кто нас судит, нет ни единого факта. Но в спорте существует презумпция виновности: спортсмены должны доказывать, что не виноваты, а не наоборот.

- Если Лозаннский суд примет сторону ИААФ (Международной федерации легкой атлетики. - Прим. ред.) и даст вам четыре года дисквалификации...
- Это подобно смерти. За такой срок я из чемпионки России среди молодежи выросла в рекордсменку мира... Наверное, я бы даже смогла переждать - вышла бы замуж, родила и вернулась. Но на что жить?

- С меня пока не сняли титулов, не требуют денег. Видимо, ждут окончательного решения. Средств, естественно, уже нет. Я, наверное, единственная спортсменка в Москве, которой не дали квартиру.

Сначала говорили, что регалий маловато. После серебра чемпионата мира в Осаке сказали: документы где-то ходят, подожди немного. После победы на первенстве мира в Валенсии с мировым рекордом убедили: все будет после Олимпиады...

В результате я плюнула и на все деньги, что были, купила квартиру в Подмосковье. В строящемся доме.

Продавать квартиру не буду. Я деньги не украла, а заработала честным трудом. Буду выкручиваться. Я тут посчитала: если попросить у 40 тысяч человек по 100 рублей, то верну ИААФ всю сумму... Они ведь требуют возврата 100 процентов призовых. А мы получаем на руки лишь 50 - остальные уходят на налоги, тренеру, менеджеру. И, конечно, никого не волнует, что тогда доллар стоил 23 рубля, а сейчас - 36...

- С подругами по несчастью общаетесь?
- Не часто. Все ждут решения. Все прикидывают: а что если в апреле уже сможем выступать? Или хотя бы в июне 2010 года? Или все четыре года отсидеть придется?

Знаете, я ненавижу, когда мне говорят: "Ты должна". Я никому ничего не должна, кроме своих родителей и своих будущих детей. Так хотелось отдохнуть от всех этих "долгов"... Но теперь поняла, что без спорта меня просто нет. Многие не верят, что у меня будет мотивация вернуться после такого... Но я слишком сильно хочу побывать на олимпийском пьедестале.

Мы не оставляем надежду об отмене дисквалификации.

- Думаете, такое возможно?
- Теоретически - да. В этом деле нет фактов, а значит, и мы, и они можем придумывать что угодно. Но беда в том, что ИААФ - слишком могущественная организация.

КАК ГОТОВЯТСЯ К ПРИГОВОРУ
- Когда в Лозанну отправляетесь?

- Слушание в начале апреля. Максимум через четыре месяца после него суд вынесет окончательное решение. Но мы пока не знаем, поедем ли. Глупо ехать без адвоката.

- У вас его нет?
- Нет. Наша федерация работает с иностранным специалистом. Он будет защищать решение о двухлетней дисквалифиции. А нам, наверное, нужен адвокат, который будет отстаивать нашу невиновность. Мы тут обращались к одному специалисту... Он только за то, чтобы прочитать дело и сказать, согласен ли его взять, назвал трехзначную сумму в долларах...

- Как он оценил ваши шансы?
- Сказал, что взялся бы за дело. Предупредил, что шансов на отмену дисквалификации слишком мало, что скорее всего он бы добивался утверждения двухлетней дисквалификации... Но мы с ним связывались еще до того, как ИААФ потребовала убрать нас на четыре года.

- Зачем, как вы думаете, это нужно ИААФ?
- Когда решали отстранить нас от Игр, понимали, какой будет резонанс: мы всемером претендовали как минимум на пять медалей... И теперь они просто не могут отступить. Надо добить.

- Боитесь суда?
- Очень.

ДОСЛОВНО
Президент ИААФ Ламин Диак:

- Неприемлемо, чтобы спортсменки, совершившие такое серьезное и намеренное нарушение антидопинговых правил ИААФ, реально не могли выступать только девять-десять месяцев и получили право стартовать уже летом 2009 года. Я считаю, обстоятельства дела позволяют нам требовать увеличения срока дисквалификации с минимальных двух лет до четырех.

Как заявила исполнительный директор СБР, председатель Антидопинговой комиссии* Елена Аникина, при детальном изучении материалов, предоставленных Международным союзом биатлонистов (IBU) и допинговой лабораторией Лозанны у специалистов комиссии возникли многочисленные вопросы, на которые на данном этапе СБР не смог получить ответов. В связи с этим, Антидопинговая комиссия СБР запросила у IBU и лозаннской лаборатории дополнительную информацию, которую надется получить до начала слушаний Допинговой комиссии IBU.

В процессе анализа предоставленных материалов, Антидопинговая комиссия СБР провела большой объем работ с привлечением ведущих российских и иностранных экспертов в области медицины, фармакологии, юриспруденции. Комиссией были заслушаны спортсмены, врачи и тренеры сборной команды страны, а также специалисты, работающие в СБР и других спортивных федерациях. Необходимо отметить, что спортсмены оказывали полное содействие работе комисии и предоставляли всю необходимую информацию и материалы для расследования.

Кроме этого, в ходе своей деятельности, Антидопинговая комиссия СБР пришла к выводу, что работа докторов и тренеров сборной команды страны в части медицинского обеспечения спортсменов не соответствует современным требованиям, а деятельность врача команды – Андрея Дмитриева – не соответствует занимаемой должности.

У спортсменов был обнаружен рекомбинантный эритропоэтин. Ахатова, Юрьева и Ярошенко дисквалифицированы на два года каждый. Отстранение Юрьевой начнется с 4 декабря 2008 года, Ахатовой – с 5 декабря, Ярощенко – с 3 декабря.

Спортсмены имеют право опротестовать решение в Арбитражном суде IBU или обратиться напрямую в CAS при наличии согласия как со стороны IBU, так и со стороны спортсменов. Апелляция должны быть подана в течение 21 дня после получения настоящего решения, сообщает официальный сайт IBU.

Вчера я получил письмо от доктора Веддера на свой личный почтовый ящик, это было неожиданностью для меня. Я думал, что сначала письмо пришлют в СБР. Оказалось, что письмо пришло мне первому из нас, я получил его в 17.43, Альбина примерно спустя два часа, а Катя совсем поздно вечером.

Сказать, что я волновался, когда читал эти 70 страниц на английском языке – ничего не сказать. И только в самом конце две строчки – дисквалификация на два года с 03.12.2008. Вот тогда наступило облегчение. Ведь изначально меня хотели дисквалифицировать на четыре года, да ещё и с февраля! Я думаю, то, что они изменили свой вердикт относительно меня, это заслуга нашего адвоката Т.С.Самакаева. Он смог чётко донести до комиссии мою позицию, что все пробы являются одним случаем. Кстати, и IBU тоже об этом заявило на слушании, но почему-то они все равно просили четыре года, и мне это не понятно.

Ещё вчера я созвонился с Тагиром Самакаевым – обговорили все в общих чертах. Теперь за дело возьмётся наш адвокат. Ведь в этом деле много юридических и чисто технических вопросов. Сейчас я знаю, что точно буду готовиться к сезону 2011-2012, к ЧМ в Ханты-Мансийске. Наконец-то появилась хоть какая-то определённость. Но я по-прежнему надеюсь на благоприятный и скорый исход нашего дела в суде. Поэтому буду продолжать подготовку в том же режиме, только уже без сомнений и колебаний!

Источник: Официальный сайт Дмитрия Ярошенко

- Виновным я себя не считаю, просто объективно рассматриваю ситуацию. Сегодня мы встретились с Тагиром Самакаевым (адвокат, представлявший интересы наших спортсменов на суде в Лозанне. – Прим. ред.), еще раз все обговорили и пришли к выводу, что мне не стоит подавать апелляцию. Дело в том, что защита Альбины Ахатовой и Екатерины Юрьевой будет строиться в первую очередь на различных нарушениях, допущенных при взятии проб, и других подобных ошибках – варианты, под которые мой случай не подходит. Если бы защита строилась на том, что препарат, который нам вводили, не допинг – другое дело. Но доказать это уже не является возможным.

Честно говоря, я не верю в объективность европейского правосудия, случай с нашими легкоатлетками – яркий пример необъективности. Не думаю, что дело Альбины и Кати разрешится до Олимпиады в Ванкувере. Почти уверен, что все снова затянется. И это еще одна причина, по которой я не хочу ввязываться в это дело. Очередная нервотрепка. Не хочу распыляться, снова ждать непонятно чего и надеяться. Лучше я буду спокойно тренироваться и готовиться к конкретными стартам.

Кроме того, CAS вправе увеличить мне срок дисквалификации, и я считаю, что в моем случае это неоправданный риск обращаться в суд после того, как мне в два раза урезали изначальный срок.